рассказ Щенок.
Если бы его спросили, что он делает, чтобы не умирать, когда в него стреляют и попадают в сердце, он не знал бы, что ответить. Таким уж он был человеком. Сердце было крепкое, и пули сами отскакивали.
Однажды на дискотеке он встретил ребенка по имени Катя. У Кати были горячие сухие ладошки и взгляд, от которого хотелось превратиться в воздушного змея с хвостом из майских одуванчиков. Взгляд проникавший глубоко-глубоко.
На рассвете они поехали к нему в небольшую двухкомнатную квартиру на Полянке. Там у Кати обнаружилась способность увлекать за собой в бездонные пропасти, не прилагая для этого никакого усилия, и до бесконечности растягивать мгновения, за каждое из которых некоторые мужчины готовы отдать последнее.
На следующий день в обед к ним приехал его друг и привез пива. Они выпили пиво и сорвались на авто-рынок. У него был большой хороший автомобиль, в помытом состоянии хранивший на своих глянцевых боках экзотику дальних стран и легкой жизни. Но в это утро автомобиль был грязным, и к тому же авто-рынки придуманы не только для того, чтобы торговать машинами, но чтобы у мужчины был дополнительный стимул лезть из кожи вон, зарабатывая монету. Они ходили вдоль рядов разнообразной дорожной техники, что в городах заменяет воинам лошадей, и Катя крепко сжимала его руку. Его давно так никто не держал, это было очень трогательно, и он не особенно приглядывался к автомобилям. Друг заметил и подшучивал над ним. Друг его таким не помнил, а может, и не знал.
Ужинали в ресторане. Появилась вторая девушка. Компания была веселая. Но вопреки обычному он был рассеян, мало шутил и не обращал внимания на мир вокруг. «Это не серьезно, - думал он, поглядывая на Катю. – Она совсем девочка. Мне это ни к чему. Отношения должны быть понятны и примитивны. Я еще слишком молод. У меня так мало еще нажито того, что останется, если со мной что-то случится». Когда на ум мужчине приходят подобные мысли, это говорит о том, что н попался.
- Как же тяжело удерживать себя и не откусывать у тебя некоторые части тела, - шептал он двумя часами позже, задыхаясь от желания жить и держать ее в этой жизни крепко-крепко.
- Ты уж держись! – смеясь, шептала она, отвечая на его грубоватые ласки нежностью трехмесячного котенка.
«Все нормально, - мысленно кричал он, откупоривая на кухне коньяк и бродя голым по квартире в поисках пепельницы. – У меня ничего нельзя отнять. Как бы кто ни старался. Потому что я сильный и у меня есть память. Или придется меня убить». Если бы посторонний человек наблюдал за ним в это время и умел читать мысли, он бы догадался: этот парень уже терял. И теперь он не такой смелый и спокойный, каким хочет казаться.
В понедельник с утра он уехал по делам. Он не спал две ночи, поэтому был похож на чернильную кляксу. Катя осталась у него.
Вечером, подходя к подъезду, он услышал. что кто-то плачет. Он не сразу понял, в чем дело – вокруг не было ни души. Потом заметил, что в кустах копошится комок дымчатого пуха. Щенок неизвестной породы жаловался на свою неприглядную щенячью жизнь. «Почему бы и нет? – подумал он, подбирая щенка. – Будет жить со мной».
- Какой славный, - промурлыкала Катя, увидев щенка. – Давай посмотрим, кто это. Это у нас Лизка. Ну, здравствуй, кроха!
- Почему Лизка? – удивился он.
- Ты разве не видишь? – засмеялась Катя. – Какое выражение лица! Ты когда-нибудь видел такое у Свет или Оль? Типичная Лизка.
Он вгляделся в лохматую мордочку , но ничего особенного не заметил. «Хорошо, что не какая-нибудь Эмма или Анжела, - подумал он. – Уж с Лизкой-то я сумею найти общий язык».
Так у ребенка Кати появилась игрушка Лизка. Щенок быстро освоился и наделал лужу посреди комнаты. Катя, смеясь, помчалась в ванную за тряпкой. Он сел в кресло и включил телевизор. Жизнь налаживалась.
Через два дня он уехал в командировку. Каждый день он звонил домой, даже по несколько раз. Катя всегда брала трубку. Лишь два раза она не подошла.
Потом он вернулся. Купил на вокзале цветы и бутылку шампанского. Волнуясь, звонил в дверь. Никто не открывал. Только щенок откликнулся жалобами на одиночество. Пришлось отпирать своим ключом. На столе он нашел записку: «Приду поздно. Не волнуйся».
Она вернулась в двенадцатом часу. Объяснила, что устроилась на работу. Куда – пока секрет. Потом как-нибудь расскажет.
- Тебе нужны деньги? – поинтересовался он. – Сколько?
- А сколько тебе не жалко на меня? – заигрывая, спросила она.
Шутка ему не понравилась.
- Деньги в буфете, в коробке из-под печенья, - сказал он. – Если надо, бери.
Прошел месяц. Ему было очень хорошо. Есть женщины, с которыми чувствуешь себя живым. Для многих это означает быть счастливым. Видимо он был из этих жизнелюбов.
Катя менялась. Вернее, менялась в его глазах. Он допустил оплошность. Позволили себе привыкнуть к мысли, что он не один и все у него хорошо. И что это может длиться вечно. На самом деле Катя осталась прежней – существом из породы тех, что не умеют никому принадлежать и трудно приручаются. Чертенком в облике девочки-подростка. Когда она где-то задерживалась, он тосковал.
Однажды днем он заехал к другу домой. Забрать кое-какие документы. Они договорились на вечер, но он проезжал неподалеку, по машине понял, что друг дома и решил сэкономить время.
Они были там, его друг и Катя. Его друг бросился за ним, что-то кричал, пытаясь объяснить. Он ничего не слышал. Вскочил в свой джип, разогнался и протаранил знакомую машину, на которой они столько ездили вместе. Дал задний ход и снова нажал на педаль газа. Потом еще и еще. Он монотонно разгонялся и бил, бил, бил… На грохот сокрушаемого металла и бъьющегося стекла собралась толпа. Вызвали милицию. Его взяли. Он не сопротивлялся. Вечером его отпустили. Его друг привез за него выкуп.
..Водку пили у него дома – два молодых мужчины, рано привыкшие, что в жизни можно делать все, что хочется, и нужно торопиться, пока тебя не закопали. Они давно друг друга знали, через многое вместе проши, поэтому почти ничего не говорили. В углу кухни стояло блюдечко с молоком. Рядом, в лужице молока, мирно спала Лизка, единственное женское существо, что у него теперь осталось. Он смотрел на Лизку и думал: «Хорошо, что она у меня есть. И как я раньше обходился без собаки?»